Услышав голос в трубке, Ивонна выпрямилась. «Хорошо, да. Поняла. Скажу.
Конечно скажу. Спасибо, Мюрель.» ответила она. Она повесила трубку и

внимательно посмотрела на меня. «Мюрель говорит, что вы можете
подняться, но только на пять минут.
У вашей матери сейчас время приёма
вечерних лекарств и она ещё очень слаба»

Я как стоял, так и замер.

Её улыбка немного померкла «С Вами всё в порядке, Мр. Паркер?»

«Да»- ответил я «Я полагаю, я просто думал…»

Ее улыбка вернулась, но на этот раз она была полна симпатии. "Многие люди так думают" - сказала она. "И это естественно. . Вам позвонили и ничего не объяснив сказали, что ваша мать в больнице , вы сорвались и сломя голову примчались сюда... конечно вы предполагали худшее. Но Мюриэл не впустила бы Вас, если бы Ваша мать не была
в порядке. Поверь мне". "Спасибо" - сказал я.

"Большое вам спасибо".
Поскольку я начал отворачиваться, она сказала: "Мистер Паркер, если вы приехали из Университета штата Мэн, могу ли я спросить, почему Вы носите тот значок? Парк ужасов находится в Нью-Хэмпшире, не так ли?" Я посмотрел на свою
рубашку и увидел значок, приколотый к нагрудному карману: Я ЕЗДИЛ НА ПУЛЕ В ПАРКЕ УЖАСОВ, ЛАКОНИЯ. Я не забыл, что он намеревался вырвать мое сердце.Теперь я понял: он приколол этот значок к моей рубашке прежде, чем вытолкнуть меня из машины. Это был его способ отметить меня в нашем столкновении, в которое невозможно не поверить. Порезы на тыльной стороне моих рук были тому подтверждением, значок на моей рубашке, то же самое. Он попросил, чтобы я выбрал, и я выбрал.
Итак, как же моя мать могла быть всё еще живой?

"Это?" - я прикоснулся к нему подушечкой большого пальца, стерев пыль. "Это мой талисман счастья" Ложь была такой отвратительной, что имела оттенок благородства. "Он у меня

с того момента, когда мы были здесь с мамой, много лет назад. Она взяла меня покататься на Пуле"
Ивонна, девушка из справочной, улыбнулась так, как будто это была самая приятная история, которую она когда-либо слышала. "Обнимите и поцелуйте ее от меня" - сказала она. "Встреча с вами поможет ей лучше любого снотворного" Она указала: "Лифты там, за углом"

Когда часы посещений закончились, я был единственный ожидающий лифт. C левой стороны, находилась доска объявлений, уже отключенная в столь поздний час, прямо под ней была мусорная корзина.

Я оторвал значек с рубашки и швырнул её в мусорку. Затем я потер руки о брюки. Я всё ещё тер их, когда один из лифтов остановился. Я вошел и нажал кнопку четыре. Кабина начала
подниматься. Над кнопками этажей висело объявление о приеме крови на следующей неделе. Прочитав его, ко мне пришла идея… хотя она не была такой уж идей. В эту самую минуту моя мать умирала, а я поднимался на её этаж в этом медленном лифте. Выбор сделан: мне выпало найти её.
Вот что имело значение.

Дверь лифта открылась, и я увидел еще одно объявление на котором, нарисованный палец был прижат к большим нарисованным красным губам. Ниже было написано:

НАШИ ПАЦИЕНТЫ БЛАГОДАРНЫ ЗА ВАШУ ТИШИНУ! Сразу за площадкой, был коридор, расходившийся на право и на лево. Комнаты с нечетными номерами были налево. Я медленно шел по коридору, чувствуя, как ступни тяжелеют с каждым шагом. Дойдя до 470-ой палаты, я пошел медленнее, и остановился между палатами 481 и 483. Я просто не мог идти дальше. Пот столь же холодный и липкий как полузамороженный сироп сползал по моим волосам небольшими струйками. Мой желудок скручивало, как кулак в скользкой перчатке. Нет, я не мог сделать этого. Лучше повернуть и удрать, я был как трусливое цыплячье дерьмо. Я добрался бы автостопом к Харлоу и позвонил бы миссис МакКурди утром. Так было бы на много проще.

Я уже начал разворачиваться, как из двери , двумя палатами вперед ,
выглянула медсестра, … из палаты моей матери.

«Мистер Паркер?» спросила она низким голосом?

В этот безумный момент я практически сказал "нет". Затем я кивнул.

«Входите. Поспешите. Она уже скоро.»

Это были те слова, которые я ожидал, на стрела ужаса, всё же пронзила
меня и сковала колени.

Сестра увидела это и с обеспокоенным лицом поспешно пошла вперёд, шурша
юбкой. На её груди маленькая золотая табличка гласила ЭНН КОРРИГАН.
«Нет, нет я просто дала ей успокоительное…. Она уже скоро уснёт. О Боже!
Какая я глупая! С ней всё хорошо, Мистер Паркер. Я дала ей амбьен. И
она собирается спать, вот что я имела ввиду. Вы себя хорошо чувствуете?»
Она взяла мою руку.

«Нет», ответил я, не зная, упаду я в обморок или нет. Земля стремительно
уходила из-под ног и гудело в ушах. Я думал о дороге вылетающей из-под
колёс, дороге как в чёрно-белом кино, как в том серебряном свете луны.
Ты летал на пуле?

Брат, я летал на ней четыре чёртовых раза.

Анна Корриган привела меня в палату , и я увидел мать. Она всегда была
крупной женщиной, и больничная койка была мала и узка для неё, но всё же
, она почти терялась в ней. Её чёрные волосы, ставшие еще более седыми,
были разбросаны по подушке . Руки лежали сверху, на одеяле , и походили
на детские, скорее даже, на кукольные. На её лице не было той замершей
предсмертной усмешки, как я представлял себе, но всё её лицо и кожа
пожелтели. Её глаза были закрыты, но когда сестра наклонилась и тихонько
позвала ее по имени, они чуть приоткрылись Они были глубоки и в них жила
молодость. Они жили. Какой-то момент они смотрели в никуда, но потом
остановились на мне. Она улыбнулась и постаралась протянуть мне руки.
Одна из них послушалась. Другая слегка дернулась, и снова вернулась наместо. “Эл,” прошептала она.

Я подошёл к ней со слезами на глазах. Около стены стоял стул, но я не обратил на него внимания.
Я упал на колени и обнял ее. Она пахла теплом и чистотой. Я поцеловал ее в висок,

в щеку, в уголок рта. Он подняла свою руку и провела пальцами под моим глазом.
«Не плачь, не надо» - прошептала она.
«Я приехал как только узнал» - сказал я . «Бетси Маккарди позвонила».
"Я сказала ей... в выходные," сказала она. "Лучше бы ты приехал в выходные."
«Да, и черт с ними» - ответил я, обнимая ее.
«Машину починил?»
«»Нет, я автостопом» .

«О, прости» сказала она. Каждое слово ей давалось с трудом, но при этом она не говорила невнятно и я не чувствовал ни смущения ни дезориентации.
Она знала, кто она, кто я, где мы, и почему мы здесь. Единственным признаком того,
что что-то было не так, была ее слабая левая рука. Я почувствовал огромную волну облегчения.

Это была намеренно жестокая шутка Стауба… или возможно это был не Стауб,
возможно это был сон после всего, банально, на сколько это может быть.
Теперь, когда я был здесь, на коленях у ее кровати, обнимая ее, чувствуя слабый запах ее духов «Ланвин», идея о сне становилась все более привлекательной.

«Ал? У тебя на воротнике кровь.» Ее глаза закрылись и вновь слегка приоткрылись.
Я представлял как ее веки тяжелели, также как мои мои ноги когда я вошел в холл.
«Я ударился головой, ма, ничего страшного».

«Хорошо. Ты должен... беречь себя». Веки ее вновь опустились, поднявшись в этот раз еще медленнее.

«Мистер Паркер, я думаю вам стоит дать ей поспать сейчас,» - сказала медсестра позади меня.
«у нее был чудовищно тяжелый день».

«Я знаю». Я поцеловал ее в уголок рта еще раз. «Я ухожу, ма. Но я вернусь завтра.»
«Не... езди автостопом... опасно».
«Не буду. Я приеду с миссис МакКарди. А теперь спи.»

«Спать...все что я делаю», сказала она. «Я была на работе,
разгружала посудомоечную машину, вдруг почувствовала сильную головную боль.
Упала. Очнулась ... уже здесь». Она посмотрела на меня. «Был удар. Доктор сказал...все не так плохо».

«У тебя все хорошо» ответил я. Я встал, затем взял ее за руку.
Кожа была хорошая, гладкая как мокрый шелк. Рука пожилого человека.
«Мне снилось, что мы в парке развлечений в Нью-гемпшире,» сказала она.
Я посмотрел на нее, чувствуя, как по телу побежали мурашки, и стало холодно. «Да?»