Она подошла к нему, присела, закрыла глаза, и попыталась помолиться, чтобы спастись. Просить Господа, чтобы он не позволил сломаться ее плейеру, это было просто несерьезно. Теперь, однако, молиться было трудно. Ее родители не были набожными – мама некогда исповедовала католичество, а отец, насколько знала Триша, никогда ничего не исповедовал - и теперь она, обнаружив, что потерялась, не знала слов.
Она сказала «Отец наш», и вылетевшие слова из ее рта звучали плоско и неутешительно, и были необходимы примерно также, как здесь был нужен электрический консервный нож.